Армянская развеска белья

Армянская развеска белья — это легенда. В древности армянские женщины могли раньше всех ученых изобрести телеграф, развешивая белье на веревках, протянувшихся через всю страну. Не дай боже Анжелике, экс-бюльбюляку моих губ и рубену моего хачикяна, развесить белье не по ранжиру, — ее строгая мама даже в ростовской Нахичевани вмиг заставила бы всё перевешивать! У кого всё строго по правилам — тот и лучшая хозяйка. От самого крупного всё должно идти к самому маленькому по размерам. От огромных простыней до микроскопических носочков.

Если бы постиранного белья было больше — они бы заняли все небо, и в Армении всегда было бы темно и сыро. Но армянские женщины дали солнцу надежду.

В каждый степанакертский двор ты заходишь с возгласом «ах!» восхищаясь их талантом и непреклонностью перед традицией. Высший пилотаж — развесить согласно цветовой гамме. Я даже не представляю как это можно всё так быстро пачкать, ведь Армения завешана свежепостиранным бельем всегда. Всег-да!

Сапожные лавки.

Сапожник — это бог и царь своего закутка. В эту же категорию относятся и парикмахеры. А часто эти две профессии соединяются в одном человеке, который еще и ножи может наточить, и дубликат ключей слепить, а дай ему волю — он еще в своей каморке и ресторан откроет.

Вообще это странное явление (ну по крайней мере для моей жизни) — носить обувь сапожнику. Если у меня прохудилась обувь — я иду в обувной магазин. Но это в моем мире — в Закавказье всё иначе.

Ну и отдельная песня — это интерьеры таких лавок. Другой мир — со своими сказками и легендами, попрятанными в каждом углу. Где Пенелопа Крус, какие-то обнаженные девки соседствуют с иконами, фотографиями семьи и газетными вырезками. А вместо образов в углу — три бутылки Арарата.

Отрывные календари на стене всё тоньше, постер Spice Girls всё жухлее, но вентилятор, приделанный к утюгу только и говорит о том, что сапожное дело живет и процветает.

И в каждом таком уголке как всегда накрыт стол. Льется водка по стаканам и ты первый гость!

Безусловно тема маленьких сапожных и цирюльнических миров не сугубо армянская. Такие лавочки в 1,5 на 1,5 кв. м самых разных направленностей раскиданы по всему Кавказу.

На окнах — портреты Челентано, над зеркалом — Сталин и вырезка «Тбилисское Динамо выигрывает кубок кубков», на языке у парикмахера — одни частушки да поэзия.

Гниющий автотранспорт

Бесчисленным количеством гниют по всей Армении оставленные транспортные средства. Вот говорят, что традиционный армянский пейзаж — это храм, стоящий на какой-нибудь вершине горы. А вот нет! Посреди поля оставленная людьми полусгоревший остов машины — вот традиционный армянский пейзаж.
Посреди села Товазард стоит выцветший троллейбус. Место водителя занимает умывальник. Кусты растут уже по салону.

На берегу Севана как будто упавший с Луны стоит ржавый спальный вагон.

Под Норатусом изгородь для домашних животных сделана из непрекращающейся цепочки старых автомобилей.

Сделать такую площадку под дом — бесценно!

Игровой автомат марки «Хватай-ка!»

Даже не столько автоматы — внимания заслуживают сами призы. Всё, что человечество выбросило на обочину цивилизации — загружается в армянский игровой автомат. Степанакерт усеян «Хватай-кой» через каждые двести метров. Играл в них один я.

Детские игрушки, 20 колод игральных карт, телефоны причудливой формы образцов 15-летней давности, автомобильные собачки с «плавающими» головами. На вершине этой пирамиды, а точнее в самом ее низу лежат два диска Боярского. Как этой клешней подцепить компакт-диск, а моя цель была именно он, — я ума не приложу. Чуть не просовал в игровой автомат всё папенькино наследство.

Безусловно пристального внимания заслуживают и другие армянские ноу-хау. Такие как конические конструкции из навоза, которым втайне завидовали древние египтяне, майя и инки. При том, что дай им волю, армяне умудрятся этими навозными ёлочками засадить всю дорогу от Севана до Гавара по обе стороны трассы.

Ну и конечно прекрасные традиции армянских свадеб, неизвестные даже армянам. С привязанным к капоту уже всем надоевшим барсуком и курицей, трепыхающейся в волосатой руке, высунутой из окна кортежа.